Сочинения

(Еще не оценили)

Загрузка...

Стон Байрона. В 1816—1819 годах в Венеции жил Джордж Гордон Байрон, к тому времени уже известный поэт. Бродя по городу, он поражался его виду. После падения республики Венеция дважды переходила от французов к австрийцам и в ней уже ощущались признаки печального запустения. Хозяйство города было разрушено, произведения искусства разграблены и проданы, жители эмигрировали, великолепные дворцы казались опустевшими, стены потрескались, и их разъедала сырость. С болью в сердце написал Байрон «Оду к Венеции», безутешный плач романтической души, берущий нас за душу своей трепетной злободневностью: Венеция! Венеция! Когда тебя поглотят воды, И с морем мрамор твой сравняет власть времен, О, над тобой тогда заплачут все народы, И громко прозвучит над морем долгий стон. Но, торопя с решением проблем консервации уникальнейшего в мире города, они забывают, что дело здесь не только в устранении некоторых уже выявленных зол, но и в избавлении от них не мертвого города в отдаленном уголке земли вроде Мохенджодаро, а жилого комплекса XX века в разгаре развития.

Страшное наводнение в ноябре 1966 года с новой силой подчеркнуло неотложность задачи спасения города от неминуемой гибели. Но вместе с тем возникла

[smszamok]

драматическая альтернатива: должна ли Венеция быть современным городом в полном смысле этого слова, или ей суждено стать городом-музеем? Речь идет о решении судеб большого числа людей. И хотя этот вопрос волнует все международное сообщество, озабоченное спасением исторических и художественных ценностей, которые принадлежат всем, все же решающий голос принадлежит самим венецианцам. Ведь Венеция — живой город, и его жителям нужно самим решить свою судьбу, причем у них должно быть время сделать такой выбор, их будущее не должно пострадать от поспешных и безответственных решений. Дискуссия продолжалась все эти годы, выливаясь в страстную и часто даже резкую полемику, и привела к задержкам — не всегда оправданным — в принятии важных решений и неотложных мер. Тем не менее она помогла добиться ясности, распутать некоторые сложные узлы противоречий и определить основные направления действий.

Сегодня восстановительные работы, можно сказать, начались, и Венеция превратилась в своего рода главную лабораторию по изучению функционирующих исторических центров, болезней камней и той физической среды, воздействию которой подвергаются все северные города планеты. На венецианский эксперимент с понятным интересом взирает весь мир, сознавая, что город на лагуне не только «микрокосм иных времен», чудесным образом переживший века и стихии природы; это также крупнейший единый исторический комплекс и городская агломерация, сталкивающаяся со всеми типичными проблемами современного города; уникальный образец по комплексности и сложности проблем.

В мире нет другого «памятника», который ставил бы столь острые и сложные задачи с точки зрения консервации.   Для  их  решения   необходимо  взаимодействие  представителей почти всех отраслей науки и техники: архитектора и гидролога, урбаниста и бактериолога, строителя и метеоролога, реставратора и психолога. Мало того, «потребуется и творческое воображение, — писал французский востоковед Луи Фредерик, — ибо надо найти новые технические средства, необходимые, например, для того, чтобы использовать течения, не давая лагуне заилиться; чтобы уничтожить микроорганизмы в воде, не отравляя ее; чтобы нейтрализовать действие штормов, не уродуя город и его окрестности; чтобы укрепить Венецию, не становясь на путь ее разрушения, а потом возведения заново; чтобы сохранить ее для мечтателей, не теряя при этом связи с реальностью».

И нельзя забывать, что техническая сторона работ по консервации художественного наследия в Венеции, насчитывающего свыше десяти тысяч зарегистрированных памятников и произведений искусства, которые представляют собой крупнейшее в мире собрание подлинных шедевров, тесно связана с бесконечным множеством других вопросов, с которыми надо считаться и решение которых требует времени, терпения и упорства. Речь идет, в частности, о проблемах отчуждения участков, кредитах, о системе управления, специальном законодательстве, о разработке общих и детализированных планов, создании исполнительных и контрольных органов и т. п.

Три врага. Венецию не раз спасали ее жители: спасали от моря и от рек, которые постоянно угрожали превратить лагуну, это зеркало вод, прославленное поэтами и художниками, в банальное зловонное болото или в сушу, как случилось с большими лагунами к северу от Равенны, о которых упоминают Плиний, Страбон, Витрувий и Тит Ливии. Из трех врагов Венеции вода была первым и самым страшным. Затем к ней добавились оседания почвы, а в последние десятилетия — загрязнение атмосферы.

С самого основания города венецианцам пришлось защищаться не только от морских, но и от речных вод. Реки, способствовавшие образованию лагуны, с течением времени могли забить ее своим илом. К тому же они создавали условия, благоприятствовавшие размножению комаров: в XVI веке малярия погубила многих обитателей Торчелло, «первой  Венеции».  Поэтому  не удивительно, что борьба против-речных потоков в былое время поглощала много сил у венецианцев. Тишайшая — так называли Венецианскую республику — сумела покорить По и отвести ее к югу; потом она отдалила от лагуны Бренту, Пьяве и Силе. И хотя сооружение «ответвлений» (периферических канав и каналов) не предохранило прибрежные участки от постепенного заболачивания, оно тем не менее обеспечило достаточную соленость вод, чтобы прогнать коварного анофелеса, разносчика малярии3. Однако некоторые считают, что в результате такого вмешательства (разумеется, нужного, но, пожалуй, чересчур радикального) лагуна лишилась речных отложений, которые компенсировали вынос рекой первоначального донного аллювия; а это ускорило процесс понижения дна лагуны. Отвод рек породил еще и другое вторичное явление: дно и берега лагуны стали подвергаться более сильному размыву под действием морских течений, сила которых уже не смягчалась «подушкой» из ила.

Лагуна соединяется с открытым морем через три прохода в узкой косе, образуемой прибрежными островами. Эти проходы — «ворота», или проливы, — называются (с севера на юг) Лидо, Маломокко и Кьоджа. Без них лагуна не могла бы жить. В самом деле, именно благодаря «воротам» водное пространство, над которьм выросла Венеция, — живое и жизнеспособное, дважды в день очищаемое приливом и отливом. Чередование прилива и отлива — это вертикальное движение. Если бы здесь была не лагуна, а открытая бухта, то вода поднималась и опускалась бы у набережных города, а не растекалась по каналам. Но так как лагуна соединяется с морем узкими проходами, то дл» выравнивания уровней воды в лагуне и в открытом море требуется время. Это наглядный пример действия в природе закона сообщающихся сосудов, которые и в нашем случае имеют разную емкость: открытое и почти безграничное море и очень тесная лагуна. Когда начинается прилив, морская вода устремляется — в горизонтальном направлении — в лагуну, причем в проливе Лидо его скорость доходит до двух метров в секунду, постепенно снижаясь по мере прохода по лагуне, и особенно в лабиринте каналов. Когда же происходит отлив, уровень воды в лагуне на какое-то время оказывается выше, чем в море, и тогда вода уходит обратно в открытое море через те же проливы, с той же скоростью и в том же объеме, как вливалась шестью часами раньше.

Специалисты объясняют высокую воду случайным совпадением астрономических, метеорологических и гидродинамических факторов. Известны ее природа и механизм действия, но причины пока неведомы. Это явление считается опасным, так как наблюдается все чаще. За 100 лет, предшествовавших наводнению 1966 года, высокая вода отмечалась 58 раз. За первые 50 лет произошло лишь семь наводнений, а за последние 50 лет их число достигло 48, из которых 30 приходятся на последние 10 лет. В 1972— 1974 годах наводнения меньшего масштаба повторялись 295 раз, причем их число возросло на 80 процентов по сравнению с 1962— 1964 годами. «Это и есть степень учащения, — пишут Фей и Найтли в своей книге (Рау аш1 Кш^Му, «ТЬе ^еа^Ъ ог Уешсе»). — Около 15 процентов населения Венеции живут сейчас не над уровнем воды, но вровень с ней».

Такую прогрессию невозможно объяснить ни упоминавшимися физическими факторами, ни постепенным опусканием Венеции по отношению к уровню моря. Поэтому возникает вопрос, не могли ли стимулировать это тревожное явление работы, проводившиеся в последнее время в лагуне, и прежде всего прокладка нового канала для прохода больших танкеров? Ученые — географы, океанографы, метеорологи — отвечают, что причин наводнения много и, чтобы произошло несчастье, нужно их совпадение. В настоящее время благодаря разработке математической модели лагуны и окружающего района можно давать надежные прогнозы, но краткосрочного характера. 5 января 1968 года ученые сумели предсказать высокую воду со значительной точностью. В 1975 году, когда произошли крупные ноябрьские наводнения, они подняли тревогу за добрых шесть часов. Это ободряющий результат, который в дальнейшем может быть еще улучшен.

Приборы, установленные в лагуне для измерения морских приливов, регистрируют постепенное повышение в ней уровня моря, которое происходит здесь быстрее, чем где-либо в мире. Отсюда заключили, что лагуна неуклонно опускается. И действительно, проверка показала, что за 53 года, с 1908 по 1961 год, находящиеся под наблюдением контрольные точки Венеции опустились в различных пунктах на 8—18 сантиметров. Установлено, что некоторое время назад оседание грунта ускорилось. Сегодня его среднегодовые темпы составляют шесть миллиметров, а поскольку скорость этого процесса нарастает в геометрической прогрессии, то через 100 лет они превысят 15 миллиметров.

[/smszamok]

Что касается причин опускания, то, , они заключаются в совместном воздействии естественных и искусственных факторов. К числу первых ученые относят некоторые глубинные тектонические явления и оседание слоев морских отложений, образующих основание, на котором покоится Венеция. Не столь ясно обстоит дело с искусственными причинами. Первая, вероятно, состоит в уже упоминавшемся отводе црк. Вторая — это чрезмерный вес новых сооружений, который, винимо, ускорил процесс оседания. Действительно, Маргера, где промышленные предприятия,  опускается  скорее,   чем   район собора св. Марка.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Первые здания выросли в 1050—700 годах до н. э. В VI веке до н. э. два больших храма были посвящены Афине — Гекатомпедон («Стофутовый», так как длина его составляла сто аттических футов), возведенный на том месте, где теперь находится Парфенон, и древнее святилище, фундамент которого сохранился к югу от Эрехтейона. Другие сооружения, меньшего размера, возникали там и сям на вершине, окруженной «циклопической» стеной, восходящей к микенской эпохе (XII в. до н. э.). В 556 году до н. э. верхняя часть микенской башни, защищавшей вход в цитадель, была снесена и на ее месте воздвигли первое святилище Афины-Ники. После победы афинян при Марафоне (490 г. до н. э.) Гекатомпедон был снесен и на этом месте вырос первый мраморный Парфенон. Одновременно был сооружен монументальный портик с множеством ворот, замененный потом нынешними Пропилеями.

Такое внушительное зрелище являл собой Акрополь в 480 году до н. э., когда его

[smszamok]

захватили и разрушили персы. После побед у Саламина и при Платее (479 г. до н. э.) афиняне прежде всего занялись укреплением обороны города и перестройкой разрушенных памятников. Эти работы были завершены во второй половине V века Периклом. Авторами проекта нового храма, воздвигнутого в честь Афины-Парфенос (Афины-Девы) и поэтому названного Парфеноном (447—432 гг. до н. э.), были Иктин и Калли-крат, а прекраснейшие скульптуры в нем создал великий Фидий. Позднее, но по-прежнему в соответствии с первоначальной планировкой, на месте старого храма Афины возвели элегантный храм ионического ордера Эрехтейон (421—406 гг. до н. э.). Хотя это здание скромных размеров было посвящено Афине-Палладе, покровительнице города, афиняне придавали ему религиозное значение, выходившее за рамки традиционных культов. Особенно известна изящная лоджия, где шесть кариатид поддерживают перекрытие портика, ничуть не утрачивая своей грации. Согласно древней легенде, эти гордые женщины были обречены вечно нести позор жителей Карий, единственного города Пелопоннеса, который полностью перешел на сторону персов. Отсюда и пошло название подобных женских статуй.

С западной стороны Парфенона, на месте архаического портика, архитектор Мнесикл построил новые Пропилеи (437—432 гг. до н. э.), но украсил их иначе. Задуманные в строгом дорическом ордере, Пропилеи служат фасадом и главным входом великого святилища Акрополя. Затем, в 424 году, Калликрат завершил сооружение храма Афины-Ники, позднее обнесенного балюстрадой, украшенной статуями Победы. Внутри Акрополя, за Пропилеями, открывается большая площадка, по сторонам которой стоят различные культовые сооружения; на юге — святилище Артемиды Бравронии и Калькотека, прямоугольное здание, служившее арсеналом; на севере — бастион и дом аррефор, девочек, которых селили в Акрополе, чтобы ткать пеплос для Афины. На востоке площадка доходила до опорной стены террасы прежнего храма Афины, где возвышалась колоссальная статуя Афины-Промахос (Афины-Воительницы). Как рассказывает Паусаниас, греческий путешественник и писатель древности, этот монумент был такой высоты, что моряки, огибая мыс Сунион, с расстояния 50 километров могли различить гребень шлема и наконечник копья богини.

Так выглядел Акрополь в конце античного периода. Многие искусствоведы утверждали и утверждают, что на ММЛе нет ансамблей, равных Парфенону. Как писал греческий археолог Манолис Андроникос, тот самый, что недавно обнаружил гробницу Филиппа Македонского, «три больших сооружения, составляющих Акрополь, — Парфенон, Пропилеи и Эрехтейон — единят между собой исполняемые ими функции и смелость принятых архитектурных решений, свидетельствующих о новаторском духе Перик-ловой демократии». По мнению Андроникоса, Фидий оказал решающее влияние на проект Парфенона, разработанный Иктином и Кал-ликратом. Впервые в греческой архитектуре храм строился исходя из необходимости обеспечить определенное внутреннее пространство, которое и определяло его внешнюю форму. Дело в том, что такое условие поставил Фидий, желавший во всем блеске показать свою статую Афины из золота и слоновой кости.

И еще об одной особенности стоит напомнить, чтобы подчеркнуть неоценимое значение храма, спасти который призвана международная солидарность. Речь идет о пропорциях ансамбля, в частности об изгибе горизонтальных линий и наклоне вертикальных. Эти изгибы заметны на уровне основания (стилобат), архитрава (перистиль), украшений фриза (триглифы), антаблемента и фронтона. Поэтому стилобат здесь не плоская поверхность, как того требовала бы статика здания: в середине каждой его длины и ширины мы обнаруживаем вогнутость. Стены и колонны не отвесны, а слегка наклонены вовнутрь: на семь сантиметров колонны и на десять сантиметров угловые колонны, которые имеют диагональный наклон. Если внутренняя поверхность стен вертикальна, то внешняя наклонена вовнутрь. Таким образом объем храма вцисывается в пирамиду, а не в параллелепипед. Как отмечает Андроникос, реализация этих архитектурных тонкостей — «невероятное чудо». Достаточно представить себе, что каждый камень не прямоуголен, а трапецеидален и имеет свою особую форму, определяемую местом, для которого он предназначался, так как горизонтальные кривые и вертикальные склонения образовывали различные плоскости и углы.

Это несравненное архитектурное творение Фидий дополнил высеченными в камне украшениями; некоторые из них сохранились и поныне, являясь свидетельствами его творческого гения. По-видимому, нет сомнений в том, что скульптуры фронтона он выполнил сам с помощью ближайших учеников Алкамена и Агора-крита. В них запечатлены рождение Афины и спор Афины и Посейдона (бога моря) за владение Аттикой. Снаружи храма, по его периметру на метопах1 изображены борьба богов и титанов (восточный фриз), битва афинских героев с амазонками (западный), падение Трои Три бастиона с пушками образовывали мощное укрепление перед Пропилеями. Следовательно, чтобы подняться на Акрополь, нужно было миновать эти укрепления и шесть хорошо охраняемых ворот. Внутри цитадели из крупных глыб мрамора от разрушенных храмов была сделана площадка, на которой стояло около трехсот домиков, где жили военные из турецкого гарнизона со своими семьями.

Бесконечная грусть охватывает при мысли, что долгие века от конца античного периода до эпохи романтизма Акрополь оставался местом, совершенно не известным Западу. Священная скала мало-помалу превратилась в деревню под сенью Пе-рикловых колонн. Скопление домов, среди которых лабиринтом вились узкие улочки и там и сям виднелись сады масличных деревьев и мимоз, занимало участок от Пропилеи до небольшой площадки позади Парфенона и «душило» памятник. В храме сверкал купол турецкой мечети.

Первые работы по спасению памятников Акрополя восходят к 1833—1835 годам, когда был реконструирован маленький храм Афины-Ники. В последующие 11 лет укрепили развалины Парфенона и предприняли первые попытки поднять одну из рухнувших колонн. Одновременно были снесены все домишки и начаты археологические раскопки.

В 1898—1939 годах под руководством знаменитого греческого архитектора Николаса Баланоса были проведены восстановительные работы в четырех главных памятниках Акрополя и поставлены на место камни, валявшиеся на земле. Некоторые недостающие части были изготовлены вновь либо из мрамора, либо из железобетона, который тогда впервые стал широко применяться при реставрации древних памятников. В те годы еще тешили себя иллюзией, что знаменитые развалины Греции снова смогут бросить вызов векам. Но не прошло и тридцати лет, как пришлось признать, что проблема спасения Акрополя встает опять, причем в более трагической форме. С развитием промышленности появилось три новых источника бед: с каждым годом все более разрушительное воздействие оказывают загрязнение атмосферы, сталь и бетон и туризм. «Состояние памятника ухудшается адскими темпами, — писал Раймон Лемер, автор двух докладов об Акрополе, — и если не предпринять что-либо в ближайшее время, беда станет непоправимой.

Дело в том, что за последние 40 лет в Афинах произошли большие экономические, демографические и социальные преобразования, несовместимые с существованием древних памятников. Столица Греции из маленького и спокойного города со множеством исторических сооружений и скромных неоклассических зданий превратилась в огромную городскую агломерацию с населением свыше двух миллионов жителей, крупными промышленными предприятиями, гигантскими зданиями, международным аэропортом и высоким уровнем отравления окружающей среды. Архи-Гвктор Хараламбос Бурас отмечает, что городской пейзаж «день ото дня утрачивает связь с естественным рельефом местности, с точками отсчета классической топографии и с остатками зданий древно-бти; воздух Аттики, славившийся своей кристальной прозрачностью, («туманен дымом; к тому же город, и особенно Акрополь, наводнен Потоком туристов»5.

Чего не знал Баланос. Первая и самая опасная причина ухудшения Состояния памятников Акрополя — это загрязнение атмосферы. Оно особенно сильно дает о себе знать в таком городе, как Афины, поскольку он расположен в котловине, где скапливается газами дым, приносимый сюда юго-западными ветрами из огромной промышленной зоны, протянувшейся до Коринфа. Воздух «начинен» двуокисью серы, которая, как мы уже знаем, выпадает с дождем в виде серной кислоты. Именно это вещество является главной причиной разрушения мрамора, который за две с половиной ТЫСЯЧИ лет до этого был лишь поцарапан стихией. Дым заводов и .ко-Мльных центрального отопления содержит очень высокий процент двуокиси серы. Даже минимального количества влаги достаточно, Чтобы в мраморе начались разрушительные процессы и он превратился в гипс, который в свою очередь растворяется и вымывается дож-девой водой или же, вбирая копоть и пыль, образует корку, которая очень быстро крошится. Если еще учесть, что за двадцатипяти-ие к оное пребывание под дождем, градом, холодными ветрами мрамор портится и естественным путем, можно понять, почему вот уже. Несколько лет афинские шедевры подвергаются смертельной опасности.

Мало того, знаменитый реставратор Акрополя ввел в мрамор железобетон. Тогда не очень хорошо знали свойства этого материала, ставшего со временем символом современной цивилизации. Главное, было не известно, что с повышением температуры он расширяется больше, чем мрамор; из-за этого в нем образуются трещины, куда проникает влага, вызывая ржавение металлической арматуры. Третья причина порчи — еще одно явление, характерное для нашего времени, которому я посвящаю последнюю главу, — туризм. В результате его мощного развития исторические памятники атакуются все более многочисленными толпами людей. В 1975 году Акрополь посетили не менее трех миллионов человек: шесть миллионов ног прошли по местами очень хрупкому мрамору.

И еще одно основание для тревоги: прочна ли скала Акрополя? Не является ли поводом для озабоченности близость афинского аэропорта, учитывая, что это источник вибрации, не говоря уже о создаваемом им загрязнении атмосферы?

Работы по спасению драгоценного монументального комплекса предстоят сложные, трудные и займут много времени. План действий окончательно определится, когда специалисты будут располагать исчерпывающим диагнозом «болезни» памятников. Греческие власти и эксперты ЮНЕСКО считают, что на всю эту операцию потребуется пять — десять лет и что она обойдется в целом не менее чем в 15 миллионов долларов. Однако, чтобы не допустить разрушения ряда скульптур, прежде всего знаменитых кариатид Эрехтейона, на которые с особенной жестокостью обрушились атмосферные агенты, некоторые неотложные меры нужно предпринять уже сейчас. Сначала думали закрыть скульптуры прозрачным футляром с постоянной температурой, но потом решили перенести их в залы музея, откуда они вернутся на свое место, когда позволит состояние окружающей среды. Уже готовы копии, которые должны временно заменить их в портике Эрехтейона. Были также приняты «противотуристские» меры: в некоторых, особенно уязвимых местах уложены дощатые настилы, временно закрыт для посетителей вход в Парфенон и в крылья Пропилеи. Что касается прочности скалы, проводится целый ряд исследовательских работ. Речь идет, в частности, о составлении геологической карты, где будут указаны трещины и их направление, об изучении сезонных изменений уровня подземных вод и о системе осушения, и, наконец, об оценке ущерба, наносимого скале образованием льда, колебаниями водоносного горизонта и корнями растений.

Ведется изучение статического состояния верхней конструкции храмов, что потребует некоторого времени. Все памятники сооружены без применения скрепляющего раствора п I обтесанных и точно подогнанных друг к другу глыб мрамора Пен-деликона6.

Каждый из них обследуется прежде всего В точки зрения устойчивости всего сооружения против землетрясений и напора ветра. Затем определяется сопротивляемость различным испытаниям отдельных компонентов памятников.

Первый анализ включает, в частности, экспериментальное изучение явлений, воздействующих на Парфенон, методом «фотоупругости»; опыт проводится на пластмассе из синтетической смолы, которую подвергают действию поперечных сил, пропорциональных природным. Еще одно исследование, осуществляемое с помощью ультразвука и гаммаграфии, позволяет выявить трещины и пустоты внутри мрамора. Оба метода дают возможность измерить устойчивость материалов без взятия проб.

Работы по приведению в порядок Акрополя, которые, как ожидают, принесут успешные, то есть долгосрочные, результаты, начались с комплексного обследования его нынешнего состояния, своеобразной инвентаризации. Были сделаны подробные фотопланы, с небольшого аэростата фотографировалась поверхность скалы, составлялась опись валявшихся на земле архитектурных элементов. Было решено, наконец, построить новый большой музей, где будут выставлены все произведения, найденные в этом священном месте греческой цивилизации .

Что касается изменения городского пейзажа Афин в связи с охранными мерами в отношении Акрополя, то уже сделано следующее: запрещено строить поблизости крупные здания, разрабатывается план консервации Плаки, старого квартала у подножия скалы; освобождаются участки земли, необходимые для реконструкции старого Перипатоса и дороги, которая во времена Перикла шла вокруг Акрополя.

[/smszamok]

Некоторые из этих мер, возможно, будут осуществлены в скором времени, другие носят среднесрочный характер, третьи — долгосрочный.

Спасение Священной скалы Афин потребует применения самой современной техники, труда квалифицированных специалистов и значительных денежных средств. Но можно согласиться с мнением архитектора Буроса, что «нельзя назвать чрезмерными никакие усилия, направленные на то, чтобы в целости передать будущим поколениям это свидетельство цивилизации».

(Еще не оценили)

Загрузка...

Здесь ничего не надо делать даже в рамках обычной реставрации. Стоящие статуи достаточно устойчивы. Они сделаны из такого вулканического материала, который еще столетия сможет вынести воздействие атмосферных агентов без особого вреда для внешнего вида. Опрокинутые же статуи создают ощущение какого-то катаклизма, и поднять их означало бы уничтожить то впечатление, которое они производят. В чем нуждается все то, что лежит на поверхности, — карьеры, платформы? «Чтобы их не трогали, — отвечает Анджелини. — Убрать обсидиановые стрелы, пройтись гипсом по скальным надписям, чтобы сделать их виднее, предлагать туристам кусочек камня — вот в чем настоящая опасность». Так пусть же время течет над каменными гигантами, молчаливыми свидетелями таинственного прошлого, которое людям еще предстоит раскрыть.

Великое предприятие. 10 января 1977 года Амаду-Махтар М Боу поднял тревогу: «Акрополь в опасности… Выстояв 2400 лет под

[smszamok]

натиском времени и людей, замечательный монументальный комплекс, в создании которого принимали участие гениальные Иктин и Фидий, находится под угрозой разрушения от растущего вредоносного воздействия промышленной цивилизации…» Выступая на площади перед Парфеноном, генеральный директор ЮНЕСКО призвал правительства, общественные и частные учреждения 114 стран — членов Организации Объединенных Наций по вопросам культуры, интеллигенцию и студентов объединиться для спасения священного места греческой цивилизации.

«Предприятие Акрополь» станет особой главой II истории охраны культурных ценностей. В самом деле, впервые спасения уникального комплекса памятников древности необходимо предпринять меры по изменению окружающей среды в обширном районе, охватывающем практически все Афины; иными словами, стоит вопрос » I помещении промышленных предприятий, Обо том, что принесла городу стихийная урбанизация.

Хотя после IV века и •, памятники Акрополя утратили свое куль-Гоке значение, они долгое время хорошо •охранялись, простояв почти тысячелетие. Римляне и византийцы вывозили из Афин О Татуи, город был даже разграблен готами Аляриха, но никто не касался храмов.

Древняя столица Аттики испытала первый удар в начале VI века н. э., после того как христианство стало государственной религией. Для постройки абсиды серьезно испортили восточный фасад Парфенона, а в боковых стенах пробили окна. В Эрехтейоне выпотрошили все внутренности, чтобы превратить его в церковь. История повторялась — на протяжении веков люди то сохраняли, то уничтожали творения предшественников.

Вред, нанесенный этими перестройками, был уже велик сам по себе, но затем последовали еще большие беды:’ многие скульптуры были изуродованы в неукротимом порыве религиозного иконоборчества. Потом в течение почти тысячи лет царило сравнительное спокойствие. В Греции сменяли друг друга византийцы и франки, каталонцы и наваррцы, флорентийцы и венецианцы, но здания чудом выживали. Их пощадило даже оттоманское нашествие в XV веке. Неверные турки превратили Парфенон в мечеть, надстроив сверху минарет, а Эрехтейон приспособили под сераль и гарем военного губернатора.

В XVII веке первые серьезные разрушения, как ни парадоксально, объяснялись именно тем, что неприступная скала была центром обороны города. В Пинакотеке, расположенной рядом с Пропилеями, был устроен пороховой погреб. В 1654 году в него попала молния и произошел взрыв. В 1686 году турки сознательно снесли маленький храм Афины-Ники, чтобы расчистить бастион и установить на нем пушки. 26 сентября следующего года настала очередь Парфенона. Венецианцы под командованием Фран-ческо Моросини осадили Акрополь, где укрылись турки. Обстреливая крепость, венецианцы попали прямо в Парфенон, превращенный после разрушения Пропилеев в пороховой склад, и взрыв разнес все здание. Крыша взлетела на воздух; большая брешь была пробита в длинных боковых колоннадах, и погибла большая часть скульптур. Взрыв серьезно повредил и Эрехтейон.

Не удовлетворившись этим «подвигом», Моросини пустился и на другие крайности. Когда турецкий гарнизон сдался и венецианцы овладели Акрополем, он решил отвезти на родину в качестве трофея несколько уцелевших скульптур западного фронтона. Однако, когда его саперы грузили огромные глыбы мрамора, канаты оборвались и скульптуры разбились на куски. На следующий год будущий дож был вынужден отступить из Афин и оставил Акрополь в развалинах.

Так начался энергичный вывоз в Европу обломков, найденных на Акрополе. А поскольку, чем меньше они были, тем легче сбывались, многие куски намеренно отбивали от зданий. Вернувшись на родину, охотники за сувенирами теряли интерес к своим приобретениям, или же их коллекции пускались на ветер наследниками, так что уже невозможно было проследить судьбу ценных реликвий. Уильям Сент-Клер пишет, что, «не считая того, что было похищено в 1687 году, небольшие фрагменты скульптур Парфенона, вывезенные из Афин в XVIII веке, время от времени вновь всплывали на поверхность в Палермо, Падуе, Париже, Вюрцбурге, Карлсруэ. Три фрагмента попали в подземелья Ватикана. Широкая плита фриза неизвестным путем в 1744 году оказалась собственностью Королевской академии в Лондоне. Другая часть фриза обнаружилась в английских загородных виллах; третья досталась Обществу любителей. Часть фриза была откопана в 1902 году в одном парке в Эссексе. Три обломка, приобретенные в 1765 году путешественником Чэндлером, вообще исчезли».

Хищническая деятельность лорда Элджина, личности в других отношениях, как мы увидим, незаурядной, оказалась в центре шумной международной полемики и вызвала дипломатический скандал, который, возможно, еще будет иметь продолжение. Некоторые, в частности Уильям Сент-Клер, оправдывают его, усматривая в нем бескорыстного человека, целью которого было спасти творения из мрамора от людской небрежности и передать их потомкам. «Единственное правдоподобное объяснение, — писал Денис Хейнс, хранитель греко-римских древностей Британского музея, — дал сам лорд, который заявил, что, вывозя античные ценности, он намеревался содействовать развитию искусств в Великобритании. Если и можно упрекнуть Элджина, то только в том, что он недостаточно следил за своими агентами в Афинах; их руководитель, Джованни Баттиста Лузиери, обычно чересчур увлекался погоней за ценностями».

[/smszamok]

Драгоценная добыча не раз приносила лорду Элджину несчастья. Своеобразная клептомания лорда не только привела его к нищенству, но и восстановила против него многих деятелей того времени, в частности Байрона. Три года он провел в тюрьме, куда его  отправил  Наполеон,  желавший завладеть предметов из мрамора, чтобы передать ее Лувру. И когда 1916 году сокровища лорда Элджина по настоянию парламента были приобретены государством, ему не заплатили и половины на них денег.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Недавно в Институте атомной энергии имени И. В. Курчатова, в лаборатории академика Е. Велихова совместно с Институтом спектроскопии создана первая в мире установка по лазерному разделению изотопов в весовых количествах методом многофотонной диссоциации молекул излучением мощного лазера. Применяемый специалистами термин «весовые количества» означает, что достигнутая производительность установки позволяет рассматривать ее как прообраз промышленного аппарата для лазерного разделения изотопов. О проведенных на этой установке работах по разделению изотопов серы при диссоциации молекулы 5Р6 был сделан доклад на Международной конференции по лазерной технике в июне 1977 года в Вашингтоне. В природе существует несколько стабильных изотопов серы, наиболее распространены изотопы с атомным весом в 32 и 34 атомные единицы массы.

В природной сере они находятся в таком соотношении — 323 —95%, 345 — 4,2%. Разница в

[smszamok]

атомном весе этих изотопов приводит к тому, что частота одного из колебаний молекулы 325Рб отличается примерно на 1,8% от частоты этого колебания в молекуле 345Р6. На цветной вкладке схематично показан энергетический спектр этих молекул. Используя монохроматическое излучение мощного С02 лазера, частоту которого можно в некоторых пределах менять, легко настроиться в резонанс с колебанием либо молекулы 325Р6, либо молекулы 345Рв.

Из рисунка легко заметить, что по мере увеличения энергии молекулы высота энергетических «ступенек» (различие между соседними уровнями) уменьшается, а значит, частота излучения лазера выходит из резонанса с частотой колебания молекулы. Поэтому молекула может поглотить лишь несколько квантов излучения, подняться лишь на несколько «ступенек» (область I). А для того, чтобы началась диссоциация, нужно, чтобы молекула поглотила не меньше 30 квантов. Каким же образом молекула поглощает недостающие ей кванты?

Существенная особенность многоатомных молекул—это наличие у них большого числа типов колебаний, которые, начиная с некоторого уровня, образуют почти непрерывный энергетический спектр (область II). В этом спектре всегда находятся энергетические уровни, для которых сохраняются условия резонанса при данной частоте лазерного излучения. Таким образом, молекулы добираются до энергетического уровня, начиная с которого происходит диссоциация (область III)—от молекулы отрывается один атом фтора Р и остается осколок 5Р5. А он, в свою очередь, поглотив еще некоторое количество квантов, может отдать еще один атом фтора и превратиться в устойчивую молекулу 5Р4. Это соединение обладает уже другими химическими свойствами, его легко отделить от молекул 5Рб химическим способом, осуществив окончательное разделение изотопов.

В опытах использовался импульсный С02 лазер, созданный в ИАЭ имени И. В. Курчатова. Этот лазер излучает импульсы длительностью Ю-7 сек.; энергия в импульсе до 6 Дж. Длину волны излучения можно менять в пределах от 10,8 мкм до 9,2 мкм. Частота повторения импульсов—до 180 Гц, так что средняя мощность излучения достигает   1 кВт.

Излучение лазера, настроенного в резонанс с частотой колебаний молекулы 325Р6, фокусируется в длинный световод со смесью молекул 325Р6 и 345Р6; облучаемый газ подается в световод через отверстия в его стенках. За время действия лазерного импульса в объеме световода диссоциирует около 15% молекул 325Р6; молекулы 345Р6 рактически не диссоциируют. Для связывания атомов фтора и предотвращения тем самым рекомбинации .образующихся продуктов в молекулу 32ЗРб использовался водород. Образовавшаяся в световоде смесь за время между импульсами лазера откачивается и направляется в химический реактор для очистки, а в световод поступает новая <Торция газа. В реакторе производится очистка газовой смеси от образовавшихся молекул 325р4 и фтористого водорода НР. В результате такой очистки процентное содержание молекул с изотопом 325, содержащихся в газе 8Р6, уменьшается, а с изотопом 345, естественно,    увеличивается.

Очищенная и обогащенная изотопом 345 газовая смесь возвращается назад для дальнейшего облучения. Повторяя такой цикл много раз, можно достичь высокой степени разделения. При средней мощности поглощенного излучения лазера 50 Вт установка позволяла получать в час 0,25 грамма .продукта с обогащением по «бедному» изотопу 348 до 50% —это примерно в 12 раз больше, чем в природной сере. Одновременно получался продукт с обогащением по «богатому» изотопу 325. Можно было получать в час 5,8 грамма продукта с содержанием серы 325 до 99,5% вместо начальных 95%.

Полученные параметры делают ВОЗМОЖНЫМ создание в будущем промышленной установки для лазерного разделения изотопов. Один из важнейших итогов разрядки международной напряженности—все более активное сотрудничество ученых разных стран в научных исследованиях, представляющих первостепенный интерес для всего человечества. В их числе исследования, открывающие людям новые источники энергии, новые материалы, укрепляющие научный фундамент медицины и сельскохозяйственного производства, помогающие эффективно решать задачи охраны окружающей среды. Наша страна в широких масштабах участвует в международных научных исследованиях, многие из них проводятся на основе долгосрочных межправительственных соглашений. В частности. Советским Союзом заключены соглашения о сотрудничестве в таких областях науки и техники, как мирное использование атомной энергии (с США, Швецией, Финляндией), исследование космического пространства (с Францией, США), исследование Мирового океана (с США), охрана окружающей среды (с США, Францией, Англией, Бельгией, Италией), энергетика [с США, Францией), сельское хозяйство (с США, Францией, Финляндией, Италией, Данией), медицина и здравоохранение (с Францией, США, Англией, Финляндией), сельское хозяйство (с США, Францией, Финляндией, Италией, Данией], строительство и архитектура, авиастроение, охрана промышленной собственности И в других областях.

[/smszamok]

Наряду с этим большое число совместных исследований проводится в рамках соглашений между академиями, университетами, исследовательскими лабораториями, научному прогрессу способствует широкий обмен информацией на международных конференциях, личные контакты исследователей, взаимные посещения лабораторий, участке ученых в работе своих иностранных коллег, совместное написание научных статей.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Как чувствует себя сегодня нефтехимия— область химии, бурное развитие которой пришлось на наше время? Не сокращает ли она свое производство? Нет, не сокращает. И это на первый взгляд удивительно: цены на нефть растут, и непохоже, чтобы их рост остановился. И потом: запасы нефти не безграничны — мир уже понял это. В чем же дело? А в том, что сам процесс получения веществ, составляющих основы сегодняшней химии, столь сложен, что стоимость первоначального сырья рядом со стоимостью всех последующих реакций часто не имеет былого значения — она как бы растворяется в остальных, куда более значительных затратах.

Это первое. Второе: именно нефтехимия подарила миру весь тот набор полимеров, все то

[smszamok]

богатство синтетических веществ, которыми вправе гордиться наш век. Именно она, и никто иной. И никто иной не в силах сегодня подменить ее в этом. И, наконец, третье: в современном мире, по данным «Ай-Си-Ай», только шесть процентов (I) нефти идет на переработку. Все же остальное сжигается в цилиндрах и котлах. Как видим, мир по-прежнему пренебрегает известным предостережением великого Менделеева о том, что топить нефтью все равно, что топить ассигнациями, ибо нефть — богатейший источник продуктов, нужных человеку. И все же последние события на нефтяном рынке не могли не сказаться и в мире химии: все (особенно те страны, где нет своих источников нефти) вдруг вспомнили об угле. И тут оказалось, что ставшая классической еще в прошлом веке технология переработки угля, никого в этом веке уже не интересовавшая (зачем, если нефть дешевле и получать из нее продукты проще?), запущена настолько, что пользоваться ею сегодня просто неразумно.

Так встала задача — разработать новые методы получения химических продуктов из угля.

Денег на это, похоже, не жалеют. Фирма «Крупп—Копперс» уже поставила шесть крупных установок, работающих на угле (одна из них дает тысячу тонн аммиака в сутки!). Эта же фирма показала на выставке проект углехимнческого комбината в Индии. «Именно уголь — в ближайшей и дальней перспективе — вот что будет находиться в центре нашего внимания»,— говорит г-н Шмид, один из членов правления фирмы. Ведется строительство полупромышленной установки в США. Проектируются предприятия углехимии в Польше. Углем занялся и такой гигант мировой химии, как «Ай-Си-Ай». «Задача,— говорит г-н Р. Малпасс, директор этой компании,— усовершенствовать технологию. Есть все основания верить в успех». И, наконец, отметим: западногерманские химические компании создали специальный, хорошо оснащенный научный центр, перед которым поставлена задача разработать технологию получения жидкого угля! Трудг но переоценить значение этой работы, если она приведет к успеху. Словом, сделаем вывод: не «нефть или уголь», как написано в заголовке, а «и нефть и уголь».

Теперь я бы хотел обратить внимание еще на одну тенденцию, которую подчеркнула выставка: стремительный рост ассигнований на науку. «Дюпон» в этом году вложит в исследовательские работы 350 миллионов долларов. «Ай-Си-Ай» традиционно расходует на науку 3,5 процента всего оборота, значит, что-то больше 250 миллионов долларов. «Байер» отпустил на эти же нужды 250 миллионов долларов, 160—170— «Юнион карбайд». Итого: только четыре химических титана израсходуют на научные исследования за год больше миллиарда долларов. Немалая сумма!

И не удивительно — ведь только наука в состоянии двинуть вперед производство. Потому, что только она может повысить его эффективность, дать рынку новые товары и снизить стоимость старых. И вот что любопытно: крупнейшие компании мира, которые обычно никого и близко не подпускают к секретам своих лабораторий, время от времени объединяют свои силы, совместно разрабатывая какие-то особо сложные химические проекты, скажем, вроде жидкого угля, о котором мы говорили выше.

[/smszamok]

Мир капиталистической экономики давно уже понял необходимость сложения усилий в решении главных, глобальных научных проблем, усвоил: без тесных, прочных, постоянных и обоюдовыгодных контактов — в том числе и с наукой стран социализма ему далеко не шагнуть. Отсюда, если хотите, и сама идея международных промышленных выставок. Отсюда и такое искреннее желание участвовать в наших выставках.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Плод пушечного дерева, который сегодня любой посетитель может подробно разглядеть в одной из витрин музея, положен туда научным сотрудником музея, кандидатом биологических наук Людмилой Мефодиевиой Сипайловой. Срезан он ее же рукою в городе Гонолулу, что на Гавайских островах. Было это так. У ученых, принимающих участие в девятом рейсе научно-исследовательского судна «Дмитрий Менделеев», оказался свободный день. Известно, что Гонолулу прекрасен и архитектура его удивительна. Ученые тем не менее отправились в ботанический сад. Они недолго в азарте рассматривали богатейшую растительность, как вдруг стремительно изменилась погода. Стеною надвинулся шумный тропический дождь, изгнав из сада немногочисленных экскурсантов. Так же внезапно, как начался, ливень прекратился, и в волшебной аллее кокосовых пальм наступила тишина, пронизанная густыми, влажными запахами растений. И тут раздались странные резкие звуки, которые можно было сравнить разве что с пушечной канонадой. Гости с «Дмитрия Менделеева» прошли еще несколько шагов и внезапно увидели красивое ветвистое дерево. На его длинных плетях свисали деревянистые шары величиною с голову человека. Ветер, сразу налетавший после шумного дождя, схлестывал плети, и плоды били друг о друга, ударялись о ствол.

Заметим, что и остальные экспонаты музея имеют порою еще более удивительное происхождение. Каждый кем-то найден, определен, высушен и представлен для обозрения.

«Цветок засохший, безуханный, забытый в книге вижу я…» Как знать, какой мечтой наполняется душа современного городского ребенка, в задумчивости бродящего по музею,   где   вместо   наклеенного на картонку сухого, пыльного, сморщенного растения он увидит объемно и в цвете растения всего земного шара?! Как знать, какие воспоминания, может быть, благотворную тоску по природе пробудят и в душе взрослого желтые солнышки низких первоцветов, в ботанических справочниках названные, наверное, за сплошную свою красоту именем греческого бога Адониса?! Низкие стебли, круглые желтые цветки во всей живой прелести красуются за витриной. Как их удалось сохранить? Не в книге же, не под прессом их сушили.

В начале века любители растений консервировали растения, пересыпая их сухим песком. В условиях музея это было довольно сложное предприятие. Попробовали перекладывать листья, веточки растения ватными тампонами. Получилось недурно,— растение не теряло формы, однако, когда тампоны из высушенного растения извлекались, иные сухие листочки или цветки порою рассыпались на глазах. Появилась идея: струей пара обдавалось засохшее, переложенное ватными тампонами растение. И когда все его части немного размягчались, ватные тампоны пинцетами безболезненно удалялись. Метод этот был разработан во всех деталях и получил название «метода объемной сушки растений».

Чем больше в своей обыденности современный человек удаляется от природы, тем полнее его душевная, психологическая н биологическая потребность сблизиться с нею. Не оттого ли в нашем музее глаз волей-неволей с радостью по многу часов кряду не отрывается от экспонатов? Что нам кажется в этих сухих растениях, искусственных пейзажах и муляжах плодов и овощей?

И вот горит волшебный фонарь ботаники… В его ясном, не музейном свете растения Земли — дикие нарциссы из долин Закарпатья, пейотль из Южной Америки, требующие защиты человека карпатский эдельвейс и редко встречающийся пион узколистный. Это произвольно выплывшие из памяти названия растений, в музее же царствует порядок, система, которая, по словам Карла Линнея, является ариадниной нитью ботаники. Без системы ботаническая наука превращается в хаос. Здесь, в просторных залах музея, не только герба-, рии н сухие растения, но и изящные диорамы, выполненные с безупречным художественным вкусом.

Следует отметить, что Ботанический музей только часть Естественнонаучного музея, куда входит еще четыре музея: зоологический, палеонтологический, археологический и геологический.  Музей — это учреждение не только культурное, во и прежде всего научное. Каждый сотрудник здесь имеет свою научную тему, но каждый и страстный собиратель, постоянно заботящийся о пополнении коллекции. Вот экзотический плод «пандан», похожий на большую сосновую шишку. Заведующая музеем Дарья Никитична Доброчаева получила его из рук молодого полицейского в Лае-Пальмасе как дар жителей Канарских островов советскому музею.

Вот тут как раз случай напомнить, что при создании музея, научные принципы организации которого вместе с коллегами вырабатывала сама Дарья Никитична, возникла проблема — как и по какому принципу организовывать экспозицию. Если, например, по систематическому принципу, как это сделано у зоологов, то окажется, что рядом будут, скажем, такие растения, как место в системе. Среди основных групп растительного мира самыми древними считаются бактерии и сине-зеленые водоросли, которые вовсе и невидимы простым глазом, однако играют серьезную роль в природных сообществах. Водоросли, например, есть и съедобные, и ядовитые, и азотфиксирующие. Из-за некоторых видов «цветет» вода в водохранилищах и гибнет рыба.

Низших одно- и многоклеточных водорослей, например, на Земле 35 тысяч видов, и имеют они размеры от тысячных долей миллиметра до нескольких десятков метров. Л грибов более 100 тысяч видов, и они так же отличаются друг от друга, как плесень на сгнившем яблоке от крепкого белого гриба или клейкого масленка. И все они   грибы.

Прежде чем что-нибудь узнать о цветковых, взгляд посетителя остановится на мхах и лишайниках, на сосновых, на коллекции шишек, которая богато представлена в музее.

Уже шла речь о том, какое множество систем классификации существовало в ботанике, что самой четкой оказалась система Карла Линнея, который в ее основу положил число, величину и расположение тычинок и пестиков цветка, а также одно- И двудомность растения. И вот мы видим маленький, вечнозеленый, изящный кустарник с поникшими бело-розовыми цветками. Это живой памятник Линнею, его любимое растение, в его же честь названный линией северная.

Что такое растения в жизни человека? Вопрос, который уместно задать только инопланетянину,— настолько очевиден ответ. Они почти что сама жизнь. Однако же напомним, что среди дикорастущих человек нашел для себя пищевые, кормовые, прядильные, витаминоносные, медоносные, каучуконосные, красильные, дубильные, эфи-ромасличные, наконец, лекарственные растения. И все же человечество очень ограниченно использует растительный мир. Из 300 тысяч цветковых пищевыми считается более трех тысяч, а используется только до трехсот видов.

Интересно, что существуют вполне определенные центры происхождения культурных растений. Их девять. Плоды и овощи, которыми богата наша повседневность, порою произошли из самых далеких уголков планеты. Например, японо-китайскому центру МЫ обязаны черной репой, мандарином, абрикосом, персиком, хурмой и апельсином; среднеазиатскому — луком и пшеницей; чилийскому — картофелем и помидором; южноафриканскому— арбузом. Центры происхождения культурных растений показаны в музее на карте, разработанной Николаем Ивановичем Вавиловым.

Флора насчитывает свыше 25 тысяч видов растений, в том числе высших — 4,5 тысячи. С нею связаны видовые названия некоторых из них — тимьян украинский, ковыль украинский, астрагал украинский.   И   если   имена   их   естественно звучат для нашего уха, то упоминание экзотического рододендрона в связи с Полесьем удивительно. Однако же вот перед нами в диораме Правобережного Полесья среди дубово-соснового леса, среди лишайников, на фоне поймы реки Уборть цветущие  кусты рододендрона  желтого.

А вот дубравные эфемероиды — многолетние растения с укороченным периодом вегетации. Под этим научным определением скрываются так любимые всеми подснежники, быстро из-под снега возникающие и так же быстро пропадающие куда-то. Куда? Свежайшее чудо цветка в снегу… Ежегодное чудо, эфемерное явление белых поникших чашечек с острым зеленым листом на стебле. Ранней весной среди буйной влаги, солнечного света и тепла, из питательных веществ еще прошлогодних корней и луковиц поднимаются они, чтобы исчезнуть задолго до появления древесной листвы. Короток их век. Эфемероиды — это и ветреница луковая, пролеска двулистная, лук    медвежий,    мать-и-мачеха,    сон-трава.

Откуда это вдруг в замкнутых комнатах музея возникает чувство простора, бесконечности, томительного покоя? Степь да степь кругом… Взгляду открывается панорама Стрельцовской степи, что расположена в границах Ворошиловградской области. Голубая от шалфея поникшего, белая — от ковыля, степь показана ранним летом, когда все живое, растущее цветет, томится в солнечном свете. Простор, белесоватое небо в редких облачках и травы, много трав. По этой голубой степи тосковал Тарас Шевченко, сосланный в Орскую крепость на берег Каспия. Их называют изумрудными или лесистыми. Здесь насчитывается более двух тысяч видов высших растений. 70 видов только деревьев. Растительный покров Украинских Карпат расчленен на пять высотных поясов — дубовый, буковый, пихтовые и еловые леса, субальпийский и альпийский’. Самое романтическое растение Карпат, символ мужества и любви у всех горных народов Европы — эдельвейс альпийский ИЛИ шелковая косица. Он растет высоко на скалах и на территории Советского Союза встречается только в Карпатах. Мелкие его невзрачные цветочки собраны в соцветия-корзиночки по нескольку на вершине стеблей. Корзиночки же окружены горизонтально отклоненными густыми беловойлочно-пушистыми прицветнымв листочками. Все это вместе выглядит как серебристая многолучевая звездочка, и поэтому цветок называют «звездой полонин и скал».

В виде реальных экспонатов, в виде красочных диорам в музее широко представлен не только растительный мир страны, но и всего земного шара. Можно до бесконечности описывать удивительные картины природы, открывающиеся взгляду в музее. Однако древняя мудрость говорит, что лучше «один раз увидеть, чем сто раз услышать»,—и это особенно справедливо, когда речь идет об этом Музее ботаники.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Разумеется, в этой статье мы не будем использовать сложный математический инструментарий. Те немногие понятия математики, к которым мы прибегнем, можно будет рассматривать просто как занимательные картинки. Одно из таких понятий — функция. Для читателей, не использующих в своей работе математический аппарат, этот термин мгновенно ассоциируется с картинкой, на которой начертаны две оси координат и какая-то линия — график некоторой функции. В общем, это представление верно. Однако здесь нелишне его уточнить. Математики называют еловом «функция» любой закон соответствия между переменными величинами, когда одной мз них (ее называют независимой переменной, или аргументом функции, и обозначают х) ставится в соответствие другая (ее называют зависимой переменной, или значением функции, и обозначают у).

Возьмем какое-либо значение аргумента и отложим его на горизонтальной оси координат. Возьмем затем значение функции, соответствующее этому аргументу, и отложим на вертикальной оси. Отметим на координатной плоскости точку с такими координатами. Беря все новые значения аргумента и нанося на координатную плоскость все новые точки, мы получим некоторый график — наглядный образ функции, закона соответствия между независимой   и  зависимой  переменными. График функции может содержать особые точки. Бывает, что кривая сначала опускается, а затем поднимается. Участки спада и нарастания стыкуются в точке минимума. Бывает и наоборот: кривая сначала поднимается, а затем опускается. Точка стыка восходящего и нисходящего участков называется точкой максимума. Бывает, что кривая изгибается сначала в одну сторону, а потом в Другую; там, где она сменяет направление поворота, находится точка перегиба.

Наконец, график функции может претерпевать разрывы. Например, кривая обрывается на какой-то высоте и продолжает свой ход, скачкообразно поднявшись или опустившись. Или же по мере приближения аргумента к какому-либо значению кривая графика уходит в бесконечность, положительную или отрицательную, а перевалив за это значение аргумента, мы замечаем, как кривая возвращается из бесконечности — опять-таки либо из положительной,  либо  из  отрицательной.

Изображая любую из функций, о которой речь шла до сих пор, мы каждый раз брали две оси координат; одна для значения аргумента, другая для значений функции.

Но в математике рассматриваются и такие функции, у которых не один аргумент, а несколько, скажем, два, Здесь уже две оси координат нужны для того, чтобы откладывать на них аргументы. Каждой паре аргументов в этом случае ставится в соответствие определенное значение функции.

Ради наглядности две эти оси координат дополняют третьей и на ней откладывают значение функции. Три координаты (два аргумента да еще значение функции) определяют точку в пространстве. Перебирая все возможные сочетания аргументов и расставляя точки в пространстве, мы получим некоторую поверхность — наглядный образ функции  двух  переменных. На таких поверхностях тоже могут встретиться особые точки — точки минимума, максимума, бесконечного разрыва. Приведенные иллюстрации поясняют эти термины.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Как известно, мировой кризис начался с ипотечного кризиса США. Так что преувеличить значение жилищного строительства для развития мировой экономики фактически невозможно. Несмотря на активное строительство, кредитную политику, аккомпанемент техники makita и гул строительных кранов, цены на жилье растут непомерно быстро.
Национальные правительства постепенно вынуждены отходить от либеральной рыночной политики. Мировой тенденцией является социально ответственная жилищная политика, удешевление жилья, увеличение объема строительного рынка. Производители строительной техники, профессионалы karcher, строительные компании пребывают в предвкушении оживления сегмента.
Как и во всех отраслях экономики , американский рынок жилья формирует тенденции всего мира. Цены на недвижимость стали непомерными для жителей Стокгольма и Парижа, Мадрида и Детройта. Планомерный рост цен начался с 2000 года, на сегодняшний день средний класс США и Европы с трудом может позволить себе покупку жилья. Строительные площадки работают летом и зимой, тепловые пушки обеспечивают всесезонность строительства, но темп прироста недвижимости не удовлетворяет потребности рынка.
Рассмотрим тенденции развития жилищного кризиса. Рост цен на жилье прослеживается примерно с 1995 года, резко усилившись, начиная с 2000 года. Например, цены на рынке жилья в Ирландии за последнее десятилетие возросли в три раза. Голландия, Франция, Швеция, Англия за этот же период удвоили цены. Удвоение цен на недвижимость в Испании произошло за последние пять лет. Из европейского рынка выбивается только Германия, где рост цен незначителен. Это обосновывается хорошей обеспеченностью страны недвижимостью и большим количеством социального жилья.
В США стоимость жилья также удвоилась за 2000-2005 годы. Это и вызвало ипотечный кризис: спрос на жилье резко упал, цены стали снижаться. Сегодня эксперты мировой экономики строят различные прогнозы: от выхода из кризиса до полной разбалансировки и краха. Это связано с тем, что количество банкротств американских домовладельцев, исков, связанных с невыплатами по ипотеке, растет. События напоминают Великую депрессию тридцатых годов прошлого века.
Аналитики обсуждают, поддержат ли европейские рынки недвижимости американский тренд? До кризиса рынки развивались синхронно с явной корреляцией. Особенно это свойственно Англии, Ирландии, Дании, Голландии, Франции, Испании и Швеции. Американский кризис на жилищном рынке привел к кризису ликвидности финансовых рынков Европы и рецессию в американской и мировой экономике. Сейчас европейский рынок недвижимости демонстрирует ту же тенденцию начала снижения цен. Французская национальная федерация недвижимости сообщает о снижении стоимости жилья на 1% , Ирландский исследовательский институт экономики и социологии — на 1,9%
Новой тенденцией на мировых рынках недвижимости стало приобретение жилья за границей. Наибольшую активность демонстрируют англичане.
Вторым следствием кризиса очевидно становится снижение цен и запуск программ строительства социального жилья. Европейские страны одновременно начали политику снижения цен на жилье и социализацию жилищного рынка. Изменяется и облик городов, видоизменяется само градостроительство. От частных архитектурных решений переходят к системной застройке пространств, создающих комфортабельные зоны с развитой инфраструктурой, набережными, парками. В столице Великобритании одновременно реализуются 20 таких проектов из сотни запланированных.

(2голосов, средний: 5,00 out of 5)

Загрузка...

Дом-лодка. Многие тайны острова Пасхи ждут разгадки. Но одна, наверное, продержится века и тысячелетия. Откуда происходят обитатели острова и кто они? Якоб Роггевен писал в отчете о плавании, что среди них были люди с темной кожей и белокожие, как европейцы. Откуда это различие? На этот вопрос все еще нет ответа. Как отмечает Роджер Дафф5, тысячи островов и островков Тихого океана, объединенные в три географических комплекса — Меланезию (включающую также Новую Гвинею), Микронезию и Полинезию, простирающуюся с запада на восток от островов Фиджи до острова Пасхи и с севера на юг — от Гавайев до Новой Зеландии, — «были заселены в ходе «безвозвратных» путешествий людьми, которые с самого начала человеческой истории пытались разведать крупнейшее водное пространство планеты. И почти каждая маленькая группа путешественников терпела кораблекрушение возле пустынного берега островка, к счастью или к отчаянию, оставалась в одиночестве. Поэтому проходили тысячелетия, а сведений об острове накапливалось мало».

Культура обитателей Океании представляется продолжением культуры неолита Юго-Восточной Азии 3-го и 2-го тысячелетий до н. э. Сложная малайская лингвистика представляет наиболее очевидное доказательство такого происхождения; она распространилась на обширнейшие области, в том числе Мадагаскар, Малайзию, Индонезию, Филиппины, Тайвань, Меланезию, Микронезию и Полинезию. Однако древние обитатели острова Пасхи могли попасть на этот клочок земли после того, как, следуя от Таити и островов Полинезии, достигли Американского континента и обосновались на нем. Когда Кук прибыл на «Землю Дэвиса», он увидел не больше «трех-четырех каноэ», но о древних морских традициях напоминали огромные дома в форме перевернутой лодки: в этих домах могло уместиться до 200 человек. «Мы знаем, — напоминает мне археолог Анджелини, — что изобретательность человека отмечена инертностью. Автомобилю понадобилось время, чтобы забыть, что он был каретой. И на острове Пасхи дом поначалу выглядел, как лодка, на которой высадились здесь люди».

Многие признаки, видимо, свидетельствуют о связи древних пасхальцев, из потомков которых осталось в живых лишь несколько десятков человек, с доколумбовыми цивилизациями Центральной Америки. Об этом, например, говорят техника кладки стен и определенный способ обработки камня, а также наличие гигантских каменных статуй в некоторых районах Южной и Центральной Америки (в Панаме, Колумбии, Эквадоре, Перу и Чили) и на островах Тихого океана, в частности на Маркизских, Раиваваэ, Пит-клрн и Пасхи. Наверное, есть связь жителей острова Пасхи и с Таити. Ученые, подолгу бывавшие на Рапа-Нуи6, слышали от стариков, что еще не так давно каждый год к Таити уходила огромная лодка длимой восемь—десять метров. По-видимому, люди повиновались тайному чову предков. Из этих путешествий никто никогда не возвращался.

Согласно легенде, записанной епископом Т*ити монсеньором Жоссеном, Рапа-Нуи будто бы открыл царь Хоту Мотуа. Он приплыл сюда на двух больших лодках со своей женой Нмкаи-а-Хива и тремястами спутниками из Мараэ-Ореги и Мараэ-То-хио, мест, отстоявших от острова Пасхи на тысячу километров.

Все это, вероятно, произошло в те времена, когда три вулкана — Рано Као, Рано Арои и Рано Рараку, расположенные по углам острова, уже погасли и их кратеры превратились и пруды. Иммигранты привезли с собой свиней, кур и различные растения, в том числе батат, бананы, сахарный тростник, ямс и другие. Они были весьма предусмотрительны, так как на новой земле имелось ПМШЬ два вида кустарника — марикуру и наурау, росших в трещинах камней, и высокие деревья. «Ученые», кроме того, привезли некоторое число свитков из банановых листьев, на которых были начерчены идеографические знаки, и, вероятно, несколько деревянных табличек ТОЖе с надписями, над которыми уже более 100 лет ломают голову лингвисты всех стран мира.

У Хоту Мотуа, которого иммигранты продолжали признавать своим царем, было три десятка преемников.

Когда же произошла высадка? Гораздо раньше, чем прежде утверждали ученые. Уильям Меллой, американский ученый, обнаружил в культовой платформе Винапу обломки дерева, которые по радиокарбонному методу датируются примерно Н5(> годом до н. э. Учитывая совершенство кладки Винапу и прикидывая, что для создания такой «передовой» технологии необходимо порядка двух столетий, Меллой заключил, что Хоту Мотуа высадился около 650 года до н. э. (вероятно, в тексте опечатка, речь идет о датах нашей эры. — Прим. перев.).

Это было безвозвратное плавание. Пристав к острову, отстоящему на четыре тысячи миль от любой обитаемой земли, смелые мореплаватели остались его пленниками и вынуждены были приспосабливаться к весьма тяжелым, по крайней мере на первых порах, условиям жизни, что выработало у них со временем особую психологию. Многие ученые обращали внимание, что на поведение старых пасхальцев, по-видимому, действует почти полная изолированность острова. Возможно, чтобы преодолеть это тягостное ощущение, потомки Хоту Мотуа развивали в себе «одержимость» ваянием. Человек на острове Пасхи, видимо, сосредоточился на одной-един-ственной форме возможного совершенствования, на одном деле — ваянии статуй. Сандро Анджелини говорит об острове Пасхи как о земле, которой нет равных на планете. «Археологический мир Рапа-Нуи, — рассказывает он, — представляет огромный интерес, а земля, по которой там ходишь, уникальна, и ее необходимо сберечь. Везде, куда ни ступишь, можно подбирать тысячи обсидиановых наконечников стрел и других каменных орудий».

Но больше всего поражает зрелище колоссальных каменных изваяний, ставших символом тайн острова и принесших ему мировую известность. Капитан Кук в бортовом журнале так выражает свое изумление при виде каменных исполинов и платформ, на которых они возвышались: «Некоторые из этих платформ каменной кладки насчитывают 30—40 футов в длину, 12—16 в ширину и 3—12 в высоту… — пишет он. — Они обычно сооружены из камней или скорее облицованы кладкой из огромных обтесанных камней квадратной формы, не уступающей по мастерству исполнения лучшим английским образцам кладки… И тем не менее ни эта старательность, ни эти труды, ни мастерство не помогли уберечь сооружения от разрушения всепожирающим временем. Изваяния эти представляют собой, насколько можно судить, торсы, заканчивающиеся своего рода болванкой, на которую они ставятся. Исполнение грубое, но не ужасное, черты лиц выделаны неплохо, особенно нос и подбородок; но уши имеют нелепую длинную форму, и у тела трудно узнать человеческие члены».

Отважный английский мореплаватель задается вопросом, ответ на который пытались дать после него десятки и десятки ученых. «Трудно постичь, — отмечает он, — как здешние люди, совершенно не ведающие никаких мощных подъемных механизмов, сумели поднять подобные гигантские изваяния, а потом надеть им на головы огромные каменные цилиндры… Единственный способ, который я могу себе представить, — это мало-помалу поднимать верхнюю часть статуи, подпирая ее со всех сторон грудой камней, пока не образуется своего рода наклонная плоскость, по которой можно будет накатить каменные цилиндры на голову изваянию; после этого все камни убираются».

Лет двадать назад Тур Хейердал подтвердил правоту Джемса Кука, доказав, что изваяние весом в несколько тонн может поднять бригада из 12 человек с помощью бревна и нескольких прочных канатов. Способ состоит в том, чтобы понемногу приподнимать каменного исполина, подкладывая камни сначала под голову, под плечи, под спину и так далее, пока он не будет держаться сам своем основании.

Раскопки, проведенные Меллоем и экспедицией Тура Хейердала, позволили установить, что изваяния принад-вт к трем различным периодам*. Сначала на острове трудились люди, достигшие высокого мастерства в обработке камня, в чем имелось много общих черт с культурой инков**. Они возвели, в частности, I I ‘ 1ку Винапу, напоминающую по технике сооружения Куско и Маму Пикчу. Словно по мановению волшебной па-1ЮЧКИ, была прекращена всякая деятельность, и началась третья, Трагическая фаза таинственной истории острова Пасхи». Все изваяния 01 грова были высечены в карьере, устроенном в кратере потухшего вулкана Рано Рараку. По словам Сандро Анджелини, посещение ИТОГО места «производит сильное впечатление. Это будто повествование 0 чем-то, что неожиданно остановилось, почти как в Помпеях. Скажем, и.» ияются вокруг сотни маленьких топориков, твердых рубил, которыми вырубали и высекали туф. В самом большом отвале есть уже поставленном статуя, ожидающая, когда ее оттащат, совсем как в мастерской мрпморщика при кладбище. Есть изваяние, еще не отделенное от стены Ище одну статую осталось только отшлифовать. Наверху куда вставлялись палки, а возможно, колесики. Есть статуи, Прошенные прямо на дороге».

И наконец, одна из самых трудных загадок Рапа-Нуи — как высекались эти чудовищные статуи на поросшем травой склоне, крутизна которого превышает 55 градусов? А главное, как их переправляли с одного конца острова на другой, на расстояние иногда в 15 и даже 20 километров? Уильям Меллой дал этому объяснение, руководствуясь здравым смыслом. Обратив внимание на то, что статуи перетаскивались на животе головой вперед, ученый представил себе такую «модель» транспортировки, при которой вес относительно легкой головы уравновешивается с весом, сконцентрированным в животе. Тогда статуя, балансируя почти горизонтально на деревянной опоре, своего рода прочной развилке, не страдает при движении. Несколько испытаний, проведенных в Вайомингском университете, где Меллой преподает антропологию, с копией статуи Паро в натуральную величину, показали, что для ее передвижения нужно не менее 100 человек и что с каждым тяговым усилием статуя продвигалась примерно на 80 сантиметров, то есть перемещалась со скоростью около 300 метров в день.

Откуда же брали прочные бревна, выдерживающие огромный вес изваяний? Шведскому биологу удалось выяснить этот вопрос. Он обнаружил, что в торфе кратеров имеются ископаемые остатки деревьев с высоким стволом, которые почти наверняка росли на острове до не очень далеких времен.

Для изготовления прочных канатов островитяне, по всей вероятности, использовали волокна проскурняка, а для спуска статуй с гор применяли ворот.

Такую трактовку дал Меллой. Но один итальянский специалист, инженер Фредерико Антонелло, предположил, что модель транспортировки была иной. Она хотя и кажется сложнее, но представляется более эффективной. Для этого способа нужны бригада из 250 человек, 20 тонн озерного тростника, папирус для упаковки статуй, несколько двух-трехметровых деревянных досок шириной 15—30 сантиметров, каменный диск конусообразной формы, служащий осью во время движения изваяния, и около пяти тысяч метров каната. Кроме того, были необходимы еще камень и щебень, чтобы заполнять ложбины, построить в аху приподнятую площадку и возвести стену ниши, и, наконец, тонкий песок, чтобы уменьшить трение при перекатывании по земле статуи на оси.

Описание всех операций, необходимых, чтобы И п1/1счь статую из карьера, поставить ее для отделки, вытащить наружу, скатить по склону и доставить, наконец, к месту назначения, мнило бы очень много места. Думаю, однако, что по одному этому пилению всех действий достаточно легко представить себе способ, который инженер Антонелло описал в сообщении, направленном 1961 года архитектору Анджелини.

Предстоит разгадать и еще одну тайну: зачем островитяне высеченных колоссов растаскивали по острову. «Так упоминаемые гигантские статуи, — писал капитан Кук, — на мни взгляд, не рассматриваются нынешними обитателями как идолы… |0 ЮЛ ком случае, я не наблюдал ничего, что могло бы побудить меня Ш думать…» Английский мореплаватель, заметив, что различные Имена, даваемые изваяниям, сопровождаются определением «арики» (вождь), заключил, что торсы, или моаи, были погребальными памятниками. Такое предположение не лишено основания.,

Вскоре соперничество между группами, военными вождями и жрецами вызвало раскол среди населения и ослабило власть царя. Он уже не мог обеспечить сплоченность общества, ставшего жертвой «демографического взрыва», нарушившего экологическое равновесие острова. Началась война, и первым следствием ее явилось прекращение работ на стройке у Рано Рараку, где высекались статуи. Шла ужасная резня, множились случаи каннибализма и охоты за черепами. Идолы были повалены и разрушены.

В 1722 году, когда голландцы первыми из европейцев высадились на острове, война шла там уже около 100 лет; уничтожалось население и статуи. Болезни и побоища продолжали косить людей до 1862 года, фатального для бедных обитателей Рапа-Нуи. 12 декабря налет перуанских работорговцев, о котором я уже рассказывал в начале главы, превратил остров в мертвую землю: было уничтожено большинство людей и все их прошлое.

Тайна тайн. Среди тайн, которые унесли с собой в могилу погибшие в результате набега. перуанских авантюристов «ученые», самая главная и «непроницаемая» — пасхальская письменность. В 1860 году обращенные в христианство пасхальцы послали монсеньору Жоссену длинный шнур из сплетенных волос, намотанный на деревянную дощечку (табличку), которая была испещрена крохотными фигурками одной высоты, шедшими ровными строчками. Епископу это напомнило египетские иероглифы, и он обратился к миссионерам с просьбой разыскать другие таблички и попытаться расшифровать их.

В ту пору на острове еще жили «ученые», и, казалось, можно было получить у кого-нибудь из них объяснение таинственных знаков. Но когда миссионеры обратились с просьбой к туземцам, те при виде табличек вместо того, чтобы читать, принялись тянуть что-то заунывное. К такому же результату привели попытки привлечь к расшифровке стариков. Миссионеры посчитали и тех и других обманщиками. Однако ответственность за то, что были упущены возможности разобраться в письменности жителей острова Пасхи, несут не островитяне, которые и не собирались никого обманывать, а первые исследователи, упустившие из виду, что могут существовать системы письма, не сходные с известными им, и требовавшие, чтобы пасхальцы во что бы то ни стало «прочли» таблички.

(Еще не оценили)

Загрузка...

Памятная дата. 16 июля 1721 года адмирал Роггевен повел из Амстердама три стройных голландских фрегата — «Тиенхофен», «Де Аренд» и «Африкаансе» — на поиск южных земель. 6 апреля 1722 года, после гижелого перехода путешественники увидели неизвестный остров ТИХОГО океана, который адмирал окрестил «Пассерс», то есть «остров Пасха», в честь пришедшегося на тот день религиозного праздника. Три голландских парусника приблизились к острову, и еще до наступления ночи члены экипажа познакомились с невиданным странным народом, населявшим эту таинственную землю. Приветствовать мореплавателей на борт поднялись десяток высоких, худощавых людей. Почти у всех на теле была татуировка, а на голове — прическа с пучком или с венцом из птичьих перьев.

Сойдя на берег, Роггевен и его моряки остолбенели от удивления: повсюду высились гигантские каменные статуи с красными цилиндрами на голове; некоторые стояли рядом с площадками, другие валялись там и сям, третьи почти непрерывной цепью выстроились вдоль берега. Тысячи рассеянных по земле человеческих черепов придавали этим местам вид огромной братской могилы. С памятной пасхи 1722 года остров, называвшийся также Рапа-Нуи, Теапи, Вайху, Сан-Карлос, не переставал изумлять людей. «Насколько я знаю нашу планету, — говорит мне архитектор Сандро Анджелини, побывавший на острове в 1968 году, — нет места, столь плотно окутанного тайной, как этот клочок земли. Здесь все — проблема. Откуда на острове   взялись цветочная  пыльца,   собаки, блохи, былинки? Как они сюда попали? Здесь обитает 1400 жителей и 700 свободных, ничьих лошадей. Все потрясает, все окутано непроницаемой завесой».

После Роггевена на острове побывали другие исследователи. В 1770 году испанец Фелипе Гонсалес поставил в восточной части острова три креста и назвал его Сан-Карлос. В марте 1774 года знаменитый капитан Джемс Кук пробыл на острове восемь дней, назвав его Землей Дэвиса’. В 1786 году на нем высадился французский мореплаватель Лаперуз, установивший его точное географическое положение и нанесший на карту его очертания2. В 1804 году сюда заходил известный русский мореплаватель Юрий Лисянский.

В последующие годы на этот маленький клочок земли устраивали всякого рода набеги многочисленные авантюристы и китобои. В 1805 году, например, капитан американской шхуны «Ненси», охотившейся за тюленями вокруг острова Мас-а-Фуэра, зашел на остров Пасхи, чтобы пополнить экипаж, и сумел захватить 12 мужчин и 10 женщин. Но на следующий день почти все пленники бросились в море, предпочтя смерть рабству.

С тех пор обитатели острова стали недоверчиво относиться к посетителям и противились их высадке. В 1862 году, после исследовательского плавания капитана Лежена, командира французского парусника «Кассини», священники решили обратить в христианство жителей острова. Но как раз в тот же год несчастные островитяне стали жертвами нападения перуанских работорговцев. Во время зверской облавы одни были убиты, другие бросились в море и утонули, третьи спрятались в горах, а оставшиеся, безуспешно попытавшиеся защищаться обсидиановыми копьями и дубинками, были схвачены.

Перуанцы захватили тысячу пленников, в том числе короля Маурату и его семью, всех «ученых» острова, хранителей древних тайн. Их отвезли на богатые залежами гуано острова Кальяо и Чинча, и вскоре почти все они умерли от тяжкого труда и болезней. Позднее, благодаря хлопотам одного французского дипломата, сотню островитян отправили обратно на родину, но во время путешествия один из них, больной оспой, заразил остальных и 75 человек умерли. Уцелевшие, добравшись наконец до дома, заразили «се население. А поскольку это была болезнь новая для островитян, их организмы не имели против нее иммунитета и половина жителей погибла. Свою роль сыграло также и отсутствие гигиены и необходимого лечения.

По расчетам доктора Стефен-Шове, французского врача и этнографа, побывавшего на острове Пасхи в 30-х годах Ишего века, с момента открытия до 1933 года к его берегам подходило не менее 73 кораблей, высаживая моряков, миссионеров, ученых и писателей. 3 января 1872 года ступил на остров молодой гардемарин Жюльен Вио, ставший позднее знаменитым романистом под псевдонимом Пьер Лоти. Французскому фрегату «Ла Флор», на борту которого находился двадцатидвухлетний Лоти, было поручено всего лишь по-грузить одну из гигантских каменных статуй и доставить в Париж, где ее собирались выставить в Музее Человека. Однако, не имея соответствующего оборудования, моряки во главе с молодым Вио сумели затащить на «Ла Флор» лишь голову одного из каменных гигантов3, предварительно отпилив ее от тела.

В нашем веке раскрыть тайны острова Пасхи I плтались многие путешественники и ученые. Но бесчисленные и фантастические теории еще более сгущали над ним пелену тайны. Их инторы представляли этот затерянный в Тихом океане клочок земли то «осколком» континента, поглощенного волнами, центром могучей цивилизации, процветавшей в неизвестную доисторическую эпоху, то местом отдыха древних людей, принадлежавших к какой-то мегалитической цивилизации, во время их путешествия от азиатских берегов через Индонезию, Микронезию и Полинезию к Американскому континенту.

«Смелые гипотезы, выдвинутые с целью решения проблем острова Пасхи, — писал Альфред Метро, входивший вместе с Туром Хейердалом и антропологами англичанкой Кэтрин Раутледж и американцем Уильямом Меллоем в состав четверки, внесшей в нашем веке наибольший вклад в познание клочка земли, открытого Роггевеном, — дают представление о том, какое значение приобрел этот остров в истории современной цивилизации»4.

Метро справедливо считает, что следует избавиться от всех фантастических домыслов, которые далекое прошлое стремятся окружить ореолом величия и тайны, но которые почти не считаются с точными данными археологии и этнографии. Так как статуи и другие развалины на острове принадлежат не к области мифов, а к реальности, следует вести работу лишь на месте на основе научных критериев. Но как ни стремился демифизировать проблемы острова покойный великий этнограф, ему пришлось признать, что «некоторые загадки острова Пасхи прояснены лишь наполовину и что они, возможно, навсегда останутся покрытыми тайной».