Попробуйте представить себе жителя Рима, который однажды прекрасным утром выйдет из дому и на месте Колизея обнаружит красивую автомобильную стоянку или безликий каркас небоскреба! Под разрушительными ударами земельной спекуляции люди вдруг пробудились и осознали, чего их лишили. Они стали испытывать необходимость защитить окружающую их среду. С этой целью создается все больше общественных организаций. В Брюсселе их насчитывается более ста, и еще сотни действуют в Нью-Йорке и Риме, в Лондоне, Париже и во всех городах, в которых свирепствует земельная спекуляция и которые уродуются вследствие градостроительной политики сомнительного вкуса.
Но есть и еще один не менее важный фактор, побуждающий нас спасать запущенное художественное и историческое наследие: человеку нужны
[smszamok]
различия и разнообразие в окружающей его среде обитания, он болезненно реагирует на угнетающее однообразие и монотонность архитектурных форм. В сегодняшнем мире такие города, как Токио, Денвер, Джакарта, похожи друг на друга как капли воды: похожие улицы, похожие здания из стекла и бетона. Никто не станет отрицать, что большую часть разнообразия составляют старые кварталы, исторические центры и старинные памятники. Если они будут разрушены, их уже никогда не смогут вернуть к жизни. В результате общество окажется бессильным удовлетворить потребности определенной категории своих членов в некоторых аспектах окружающей среды.
Поэтому в социальном плане сохранение монументального наследия не только оправданно, но и приобретает политическое и моральное значение, вследствие чего охрана культурного богатства становится делом каждого: политического деятеля, инженера, администратора и простого гражданина.
Необходимо взглянуть и на международный аспект этой проблемы. Сегодня защита и сохранение культурных особенностей народов и наций справедливо рассматриваются к,1к неотъемлемое условие прогресса и развития человека. Есть опасность, однако, что мы движемся к нивелированию культур по единой модели. Чтобы отвратить эту опасность, малые народы (наиболее уязвимые) возвели культурное отличие в один из основных принципом стратегии развития и нового международного экономического порядка. Но, отмечает Аурелио Печчеи, основатель и вдохновитель Римского клуба, «сколь благими ни были бы намерения и сколько бы речей ни произносилось во имя культурных особенностей, для сохранения и защиты находящихся под угрозой памятников культуры на практике сделано очень мало. Наше культурное наследие гибнет и быстро исчезает, поэтому необходимо предпринять огромные усилия, чтобы положить конец этим непоправимым потерям»3. Эти усилия, считает Печчеи, нужно прилагать во всех областях, привлекая для этого все отрасли науки, прежде всего археологию, эпиграфику, палеографию, филологию, этнологию, антропологию, историю и методы консервации.
И камни умирают. Как и все материальные объекты, памятники и исторические места подвержены изменениям и порче. Предметы, обнаруживаемые в ходе археологических раскопок, веками оставались и очень стабильной природной среде. Оказавшись на воздухе или в других, отличных условиях, предмет или памятник становятся объектом воздействия ежедневных и сезонных колебаний температуры и влажности, а в районах с умеренным климатом — еще и холода. В результате наружный слой камней и кирпичей отслаивается и трескается. Дерево и другие органические материалы еще хрупче, и то, что неопытному наблюдателю может на первый взгляд показаться прочным, на деле деформируется и быстро обращается в пыль. Вот почему говорят о «проказе» памятников.
Известно, что за последние десятилетия стены и статуи, выстоявшие столетия, пришли в такое плохое состояние, что некоторые из них невозможно узнать. Что же за разрушительное зло обрушивается на них? Как гласят старинные английские хроники, оно впервые дало о себе знать в 1620 году в Лондоне. Причину зла отыскали в угольном дыме. В 1648 году в петиции, поданной в английский парламент, содержалось требование запретить ввозить уголь из Ньюкасла, считавшийся особенно вредным. Более трех столетий назад лондонцы правильно распознали беду. Им не могло прийти в голову, что потомки совершенно не примут во внимание их своевременное предостережение. Люди неотвратимо шли к положению, когда под угрозой оказалось не только их здоровье, но и памятники, особенно древнейшие. Атмосфера городов и промышленных центров отравлена остаточными продуктами сжигания миллионов тонн угля, тяжелого топлива и бензина. Среди составных частей дыма наиболее активны, с одной стороны, такие твердые частицы, как сажа, а с другой — такие газообразные вещества, как двуокиси серы и углерода. Двуокись серы, растворяясь в воде, тумане или снегу, преобразуется в очень едкое вещество — серную кислоту.
Общий вес содержащейся в дыме сажи составляет до шести процентов веса сожженного топлива. Сажа содержит до пяти процентов серной кислоты, а каждый кубический метр загрязненного воздуха — пять миллиграммов двуокиси серы. Если килограмм угля высвобождает около 20 граммов двуокиси серы, то миллион с лишним тонн угля, сжигаемого ежегодно в Большом Брюсселе, выбрасывает в атмосферу около 20 тысяч тонн двуокиси серы. Этого достаточно, чтобы каждый год превращать в гипс 31 тысячу тонн известняка.
К счастью, лишь доля этого впечатляющего количества едкого газа вступает в соприкосновение с известняком наших памятников: большая часть его уносится дождями, которые, однако, в промышленных центрах ежегодно рассеивают 13—27 тонн серной кислоты на квадратную милю, то есть пять — десять тонн на квадратный километр. Растущее потребление различных видов тяжелых нефтепродуктов все более ухудшает положение в силу того простого факта, что они при сгорании высвобождают еще больше двуокиси серы, чем уголь. Если же учесть и газы, выбрасываемые из выхлопных труб миллионов автомобилей и тяжелых грузовиков, то очевидно, что в индустриальных центрах на наших глазах серная кислота производится прямо-таки в промышленных масштабах. На известняковых камнях Западной Европы, на их укрытых от дождя сторонах, обращенных обычно на север и восток, образуется твердая, непроницаемая, содержащая гипс корка, которая вбирает в себя сажу и пыль. Образование этой черной корки — первая стадия разрушительного процесса. Затем он продолжается и под коркой: просачивание соляных растворов (гипс) вследствие кристаллизации содержащихся в них солей вызывает деформацию камня. Тут-то гипс и преодолевает сопротивление известняка и разъедает грани каменных плит. Когда камень уже не противится дыму, корка отстает от него, шелушится, трескается и, наконец, расслаивается и отпадает, открывая порошкообразную поверхность, которая легко поддается эрозии от дождя и ветра.
Несомненно, загрязнение атмосферы — это главная причина разрушения известняковых камней. Однако нужно учесть, что в отравленных районах испорчена лишь часть известняков, применявшихся в строительстве. Следовательно, можно говорить, что разрушение зависит и от целого комплекса причин, наряду с действием дыма следует принимать во внимание циркуляцию воды, природу и свойства самого камня и его место в здании.
Беда в том, что еще нет такой обработки, с помощью которой можно было бы остановить разрушение камней. Ныне уже удается воспрепятствовать порче таких предметов искусства, как например, расписанные доски и холсты, изделия из бронзы и другие, а вот с камнями дело идет медленнее. Ведутся (главным образом в Венеции) исследования с целью разработки методов очистки, тампонирования, укрепления камней и предохранения их от проникновения воды. Некоторые средства эффективны лишь в лабораторных условиях, когда же дело доходит до очистки и укрепления целых фасадов, возникают серьезнейшие трудности, особенно в том, что касается защиты такого объекта от разрушения в будущем. За неимением радикальных средств специалисты ограничиваются советом пользоваться такими, например, методами, как периодическая очистка. Однако нельзя применять сухую или влажную пескоструйную очистку и фтористоводородную кислоту, которые вызывают разрушение первоначальной поверхности, недопустимое с точки зрения консервации как по историко-эстетическим соображениям, так и потому, что вновь образовавшаяся поверхность оказывается неровной и открытой для возобновления разрушительных физико-химических явлений. Лучшим же методом борьбы с загрязнением среды и сегодня остается принятие мер по снижению содержания вредных веществ в дыме и перемещение загрязняющих воздух предприятий подальше от городских центров.
Вот уже несколько лет власти ряда стран стремятся заранее определить размер ущерба, который может нанести памятникам строительство того или иного промышленного предприятия. Наиболее интересное и пока что единственное исследование, объектом которого были камни, проведено «Текнеко» (компанией из группы ЭНИ) совместно с Центральным институтом реставрации и другими итальянскими специализированными организациями по заказу «Индиан ойл корпорейшн» (государственной нефтегазовой компании Индии). Задача состояла в том, чтобы выяснить, каким способом можно предохранить памятники Агры от влияния загрязненной атмосферы, которую отравляет нефтеперерабатывающий комбинат, строившийся примерно в сорока километрах, в индустриальном центре Матхура.
В Агре находятся прекраснейшие памятники периода Великих Моголов, восходящие к XIV—XV векам, и в частности великолепный Тадж-Махал, построенный по приказу Шах-Джахана (1627—1659) для горячо любимой жены Мумтаз. «Были и другие строители, — писал об этом мусульманском монархе индийский искусствовед Бхаратха Ийер, — но никто никогда не создавал во имя любви такого благородного и чудесного сооружения, как Тадж-Махал в Агре».
Какой вред нанесет нефтеперерабатывающий комбинат памятникам Агры? Точный ответ дать трудно. В принципе, как мы уже видели, загрязнение опасно, но произвести количественную оценку ущерба затруднительно, так как неизвестно, до какого предела загрязнение совместимо с консервацией памятников. В идеале оно должно быть нулевым. В самом деле, если человеческие клетки могут обновляться, инертные тела, к каким относятся камни, не способны на защитную реакцию -и подвергаются разрушению. Если бы удалось установить, что консервация того или иного памятника возможна при какой-то определенной степени загрязнения, то это уже было бы большим успехом. К сожалению, мы далеки от такой цели, поскольку у нас в сущности еще нет исходных данных. Опираясь на приобретенные до сих пор слабые познания, мы можем лишь констатировать, в каком состоянии пребывает памятник в настоящее время при существующем уровне загрязнения атмосферы.
Именно такую работу тщательнейшим образом и провели специалисты «Текнеко» и Центрального института реставрации, каждый со своей стороны. Под конец, сведя воедино полученные результаты и прогнозы, они пришли к заключению, что уровень загрязнения должен быть достаточно низким. В работе, состоящей из трех толстых докладов, рассматривались физические, химические и микробиологические аспекты проблемы, и индийские власти, таким образом, получили все сведения, необходимые для вынесения решения.
Явлениями, связанными с «проказой» памятников, занимается множество химиков и других специалистов различного профиля. Сведения об их открытиях и успехах редко достигают широких слоев общественности. Сколько людей, например, знают (кроме самих участников работы), что такое «кашица», изобретенная доктором Паоло Мора, одним из крупнейших реставраторов мира, и какую роль она играет в лечении Боробудура? Между тем именно это тестообразное вещество позволило решить одну из сложнейших консервационных проблем, вставших с самого начала перед реставраторами прекрасного буддийского храма, который возвышается на острове Ява и станет одним из главных этапов нашего путешествия в прошлое, которое нужно спасти.
Не всегда реставратору достаточно культурной подготовки и технического мастерства. Успех его работы порой зависит от того, насколько страстно предается он своему делу. Ведь иногда во время поездок в самые разные уголки земного шара ему приходится рисковать своим здоровьем или даже жизнью, заниматься тяжким трудом. Когда несколько лет назад Паоло Мора путешествовал по Тассилин-Аджер — ступенчатому плато в Алжирской Сахаре, где находятся прекрасные наскальные рисунки, выполненные жившими семь — три тысячи лет назад пастухами, ему в течение недели ежедневно приходилось проходить пешком по 20—25 километров и спать в палатке.
[/smszamok]
На рисунках Тассили, сделанных красными, желтыми и белыми земляными красками, изображены человеческие фигуры и животные. К счастью, им не грозит вода, весьма редкая в этих местах, и они укрыты от солнца. Но их нужно защитить от эрозии, вызываемой ветром, который осаждает на поверхности мельчайшую желтоватую пыль. Горное плато Тассилин-Ад-жер — это также достопримечательность природы. Когда-то вся обширная, ныне пустынная зона, вероятно, была покрыта густой растительностью, от которой в некоторых лощинах сохранились лишь кипарисы особого вида (Сиргеззиз 1а\Узошапа), чей возраст насчитывает две-три тысячи лет. Работа по консервации чудесных наскальных рисунков усложнялась невозможностью подолгу держать группу реставраторов посреди пустыни. Достаточно сказать, что до ближайшего населенного пункта — Джанета — день пути.
Сочинение! Обязательно сохрани - » Люди и камни или что такое загрязнение атмосферы . Потом не будешь искать!
Запись была опубликована
11.10.2009 в 12:15 в категории Русская земля VIII—IX вв..
Вы можете следить за ответами в этой записи через RSS 2.0 ленты.
Загрузка...